Рыба. Дающая жизнь
Перед глазами: резвящиеся спины рыб. Здесь довольно мелко, потому они хорошо видны. Здесь — это почти у берега озера. Блестит красная чешуя. Переливается курильская вода. Это вернулась нерка. Она нерестится здесь каждый год.
А потом покажутся медведи. Раздраженные, они будут стоять в холодной воде. Ждать. Непременно сцепятся — в такое время они очень нетерпимы. Вы когда-нибудь слышали, как ревет машина? Неприятный звук. Так вот медвежий рев — не неприятен. От него замирает сердце. Но чувствуется и радость — ты в безопасности. Это — если слышать его в записанном варианте. Собственно мы так и слушали — на кинопоказе «Нерки. Рыбы красной».
О проблемах экологии и души
А еще мы видели. И не только как ревет медведь. Мы наблюдали за поднимающимися хребтами гор. Да, именно поднимающимися — в фильме они были будто живые. А могли ли они быть другими у тех и для тех, кто любит природу? Звучит как-то просто — любить природу — даже немного заезжено. Но делать это намного сложнее. Это постоянная работа, физическая и душевная. Наверное, поэтому фильм и не мог быть другим — менее философским или более конкретным. Это должен был получиться синтез действия и мысли, физики и души.
А действий было много. Настолько много, что кому-то они могли стоить или стоили жизни. Мы видим лужи красной икры — кому и для чего она была нужна? Мы видим силуэты, бродящие в кромешной темноте по лесу, — там, к слову, не только браконьеры водятся, но и медведи ходят. Наблюдаем момент их поимки — не медведей, браконьеров.
Столько лет работы показаны очень скромно — по ощущениям, они занимают не больше трети 50-минутного фильма. Вы можете спросить: а почему? Ответ простой: этот фильм не о достижениях человека. Этот фильм о достижениях нерки — рыбы, которая каждый год возрождается, несмотря на ловлю (животным и человеком) и браконьерство. Такой ресурс в науке называют самовосполняющимся. Рыбы, которая каждый год возвращается в место своего рождения, чтобы отложить икру и умереть. Но зачем?
Зачем она умирает?
Когда нерка перестает питаться, её цвет меняется: с серебристого на ярко-красный с зелёным «клювом». Тогда-то она и начинает питать. А они уже сцепились: медведи, за мясо дикого лосося.
Камчатская нерка происходит из семейства лососевых. Жизнь этой рыбы начинается и заканчивается в Курильском озере. Но большую часть времени она проводит в Тихом океане. Там она накапливает питательные вещества. А затем возвращается на нерест в озеро. Путь туда лежит через реку Озерную. Но не вся рыба доплывет до озера — часть вылавливают рыбаки (по квоте). Так дикий лосось питает экономику региона.
Остальная рыба — попадает в озеро, чтобы отложить икру. Изменение цвета связано с мутацией — нерка начинает гнить заживо. Поэтому после нереста (а иногда и до — не каждой рыбе хватает сил, чтобы доплыть) она умирает. Так дикий лосось питает популяции медведей, белоплечих орланов и других животных Камчатки.
Первые уловы они делить не намерены: медведи очень голодные. Откусывают ломти от ещё серебристой чешуи — эта рыба не успела вернуться на место рождения. Она уже не успеет отнерестится. И не только она — серебро сверкает то здесь, то там.
А как с браконьерами?
И это не только серебро чешуи, это и серебро ножей. Браконьеры. Что ими движет? На кинопоказе Дмитрий Шпиленок — режиссер и участник съемочной группы — пересказал ответ из первых уст. «У меня внучка болеет. Нужен рыбий жир. Ну, как вы не понимаете?». Сложно ответить на этот вопрос. Мы вроде и понимаем, а вроде — и нет. И можем ли мы сострадать?
Еще Дмитрий рассказывал о работе с браконьерами. «Перевоспитывать» уже сформировавшуюся личность очень сложно, рассуждает кинодокументалист. Браконьерам пытаются объяснить, но немногие готовы меняться из понимания — скорее, это страх. Поэтому лучше прививать это понимание через детей. И тогда когда-нибудь мы услышим: «Да вы что? Мне перед ребенком стыдно!». Пусть это не совсем то, что нужно, но уже что-то. А вообще — и без этих слов есть результаты.
«Мы сейчас говорим о том, что в Южно-Камчатском заказнике незаконная ловля рыбы практически исчезла», — говорит изданию «Экология России» участник съёмочный группы, племянник Дмитрия, Пётр Шпиленок.
И тут же добавляет: «Но это мы плюс-минус победили браконьерство только в одной точке Камчатки. А в целом эта война ещё идёт, и инспектора Кроноцкого заповедника по-прежнему только идут к победе, но ещё пока далеко от неё».
Так и фильм. Он одновременно — и жизнеутверждающий, и трагедийный. Но главное — финал его открыт. Значит, мы сами должны решить, что будет дальше.